Антонина Ильинична Шишова в свои восемьдесят четыре ни минуты не сидит сложа руки. Домашних забот всегда у нее хватает, а справившись с ними, то и дело за порог дома улизнуть норовит. Неймется ей в бетонных стенах. На свежий воздух, поближе к людям так и тянет. И не ради праздных разговоров. А чтобы помочь сиротливым и беспомощным. За коммуналку счета оплатить, в аптеку или магазин сбегать. Когда-то они открытым текстом об этом просят, когда-то только намекают. Да и ей ли, хлебнувшей в жизни немало горя, к повседневным стариковским проблемам не приспособиться.
Поводом для встречи с Антониной Ильиничной послужил звонок нашей многоуважаемой читательницы Тамары Ивановны Захаровой, сообщившей газете, что имена трех бывших осташковских связисток – железнодорожниц были увековечены в очень объемном и просто уникальном издании «Министерства путей сообщения» Книге памяти Центральной станции связи филиала ОАО «РЖД». Вышла в свет она в канун 65-летия Победы, но в руки наших связисток – героинь попала только буквально на днях.
Да это и немудрено, ведь на ветеранском учете в Центральной станции связи состоит 14610 человек. В их числе 2599 ветеранов войны, 519 участников войны, 1954 труженика тыла и 57 узников концлагерей.
Вместе с внушительной Книгой памяти на стол передо мной легли полтора десятка фотографий и пожелтевшие от времени газеты. Каждая из представленных мне фотографий тут же получила свой комментарий с уточнением события и дат.
— Теперь-то от наших ветеранов – связистов в живых почти никого не осталось. Здесь мы в шестьдесят пятом фотографировались. На работе. Вот это я – спортивный человек. Первое место по лыжам заняла в восемьдесят шестом году. А наградили меня связкой баранок.
Долгое время Антонина Ильинична Шишова входила в состав профсоюзного комитета своей дистанции связи и сигнализации. Выступала застрельщиком многих увлекательных мероприятий и поездок. В клубе железнодорожников «Спартак» частенько дежурила, за порядком следила. Хотя его особенно-то никто и не нарушал. Народ тогда был дружный и веселый. На совесть трудился и отдохнуть умел.
Мама Антонины Ильиничны Анна Фалолеевна родом из Куряева была. Кто там тогда деда Фалолея не знал! Отец Илья Игнатьевич из семеновских родом. Там в Семеновом Селе и Антонина появилась. Почти рядом железная дорога проходила, поэтому немудрено, что отец туда на работу устроился – дежурным по станции Сигово. Всю свою семью с собой перетащил.
Жили, как говорится, не тужили. Восемь деток нарожали. Под стать количеству ртов и хозяйство было. Две коровы, поросенок, а овцы и кролики – так те вообще без счета.
А когда тихой июньской ночью в дом Родионовых постучали, сообщив, что война началась, все прахом пошло. Сначала в Бологое всех эвакуировали, потом в Осташков.
Здесь тоже на железной дороге работенки отцу хватало. По тревоге все дружно покидали здания и прятались в укрытиях. Но в один из сентябрьских дней сорок второго Ильи Игнатьевича, во время одного из налетов вражеской авиации, не стало. Рядом с ним старший механик Дмитрий Васильевич Смирнов и начальник дистанции Георгий Арсентьевич Медведв лежали, а осколок возьми и попади прямо в голову Родионову. На руках у своих друзей и умирал. Лишь об одном просил он их в своем предсмертном слове: его семье помочь, в беде не оставить. Обещание свое друзья сдержали.
Вдову Родионова на разноску телеграмм взяли, а четырнадцатилетнюю Антонину телефонисткой. Старшего сына Владимира тоже в связь пристроили. Только вот недолго он той связи служил. Едва восемнадцать исполнилось, тут же на фронт угодил. С такими же безусыми пацанами в штыковую против немецких танков под Смоленском пошел.
— Говорят, где-то в братской могиле похоронен. Да кто же его теперь навестит, хоть бы земельки кто с той могилки мне привез, — тяжело вздыхает Антонина Ильинична.
Одна она из большой семьи и осталась. Всех схоронила. Мама на радость ей рядышком долго пожила, столетний юбилей отметила. Теперь Антонина Ильинична с сыном деньки коротает. Всячески пытается его на праведный путь наставить. Но только не очень-то на материнские уговоры поддается. Вся надежда теперь на любимого внучка Илюшу, который вот-вот с армейской службы должен прибыть, за отца взяться. Может, опять с собой в Кингисепп возьмет, где так долго и дружно с матерью, отцом и сестрой жил, где его ждут не дождутся на заводе «Фосфорит».
Сорок семь лет в станционной связи Антонина Ильинична отработала. Свято дорожила своим «третьим» позывным номером, срочно откликаясь на людскую беду и радость, забывая при этом о своих печалях и невзгодах. Ее долгие коммутаторные дни и ночи стали просто обычной работой. Как и все телефонистки, она радовалась не только денежным премиям в пять – семь рублей, но и простым человеческим словам благодарности за честную и добросовестную работу.
Многие странички той, почти полувековой биографии уже навсегда стерлись в памяти Шишовой, только вот тяжелое военное время ей никак не забыть.
Однажды солнечным мартовским днем сорок третьего ее попросили вручить срочную телеграмму станционному начальнику. Что же не прогуляться теплым весенним деньком. Но уже на подходе к вокзалу яркое солнце заслонила целая стая несущихся навстречу ей немецких самолетов. Их грозный рев навсегда остался в памяти женщины. Начала было счет этих увенчаных свастикой стервятников.
— Один, два, три, четыре, пять…, — но, так и недосчитав, очнулась уже на носилках, долго приходя в сознание после мощнейшей ударной волны.
Еще однажды висела на волоске ее пятнадцатилетняя жизнь, когда бомбардировке подвергся их коммутатор, находившийся в подвале церкви на бывшем городском кладбище. Бомбовыми ударами наглухо засыпало все ходы и выходы, девчата стали задыхаться от недостатка кислорода, но, к счастью, помощь пришла вовремя.
— Нина, а ты помнишь, как во время этой бомбежки спряталась под свой рабочий стол, считая, что он спасет тебя от беды? – спросила она при недавней встрече свою военную подружку Нину Алексеевну Мазеюк.
— Как не помню, я от страха тогда готова была под землю провалиться.
Но не провалилась, также всю жизнь отработав в связи, радуясь жизни, детям, внукам, простому человеческому счастью.
Свою страничку в Книге памяти заняла и Нина Ниловна Комарова, тоже вписав навечно свое простое женское имя в непростую судьбу страны.
Дверь гостеприимной квартиры Шишовой почти никогда не закрывается на ключ. Вот и я, после доброй беседы, был приглашен за ее щедрый кухонный стол, где неожиданно «нарвался» на вкуснейшую шарлотку с горячим чайком.
Олег Северов
Фото автора и из архива
А.И. Шишовой