Воспоминания Ольги Арсентьевны Бодуновой, 1924 года рождения
До войны мы жили в деревне Веретье Мошенского сельсовета Осташковского района. Семья у нас была большая, росло девять детей: шесть девочек и три мальчика.
Родители работали в колхозе. Колхоз был крепкий, работали много, дружно. Деревня наша была большая, народу было много.
Мы с братом учились в Щучьенской средней школе и закончили её в 1941 году. В школе, кроме основных предметов, мы изучали ГСО (готов к санитарной обороне), ГТО (готов к труду и обороне), ПВХО (противовоздушная оборона) и военное дело. Вскоре всё это нам пригодилось.
Я очень хорошо запомнила день начала войны. В этот день по улице бежала учительница нашей школы Елена Викторовна Журавлёва, она плакала, падала на каменную мостовую, вновь бежала и кричала: «Война началась!»
Отца сразу призвали в армию. Я помню, как он запряг выездную колхозную лошадь и вместе с нею ушёл на службу. Потом призвали на защиту Родины и моих трёх братьев. Ушли на фронт и многие односельчане.
В деревне Глубочица тогда стояли наши части, и я поступила в прачечный отряд, который потом постоянно двигался за фронтом. В отряде были в основном девушки и женщины. Конечно, работа была не самая приятная. Спали, где придется и на чем придется, руки все время до крови стирали, часто болели.
А приблизительно через полгода меня перевели в госпиталь. Там и посытней, и условия получше. Однако моральная усталость больше: все-таки почти с каждым раненым приходилось беседовать, успокаивать, часть его боли принимать на себя. Да что мы тогда могли… Совсем еще молоденькие были, поэтому немного и сторонились незнакомых мужчин. Но когда с поля боя их вытаскивали, то неизвестно, откуда силы брались. Причем тащили солдат с таким желанием! И самое интересное — всегда была уверенность, что именно «твой» выживет. К сожалению, предчувствия иногда обманывали…
Жили мы, где придётся: летом иногда под открытым небом, иногда в домах или сараях, иногда в землянках, которые строили и сами. Кормили нас часто перловой кашей, которую солдаты называли шрапнелью. Хлеба давали по 800 грамм, но приварок был нежирный, случалось, варили щи из крапивы.
Часто нас бомбили с самолётов и обстреливали из танков. Немцы гонялись даже за отдельным человеком. Случалось рядом видеть смерть. Было страшно.
С этим отрядом я дошла до Курска. Под Прохоровкой получила ранение. А как было: шли наши повозки вдоль железнодорожного полотна километрах в трех-четырех от линии фронта. И вдруг неожиданно началась бомбежка. Самолетов фашистских — как ворон на небе; темень вокруг, грохот; все наши медсестры и сопровождающие от страха разбежались в разные стороны, кто куда. И такая месиловка была… Там меня и контузило — шрам до сих пор на руке остался.
Полечили меня две недели в полевом госпитале и отправили домой.
Дома были мама и две младшие сестры. Встретили меня со слезами на глазах. И радость была большая, и горе. К этому времени два моих брата, Миша и Николай, погибли. Отец продолжал воевать.
Вот, получается, два года провела рядом со смертью, на войне. Сейчас это странно, но все шли на войну с огромным энтузиазмом. Мы даже не считали это каким-то подвигом, просто шли, как говорится, «за Родину, за Сталина».
Вскоре я была принята на работу ученицей счетовода, а после курсов получила специальность «Бухгалтер сельпо». В 1945 году вышла замуж за Бодунова Ивана Семёновича, тоже фронтовика, и прожила с ним в любви и согласии 52 года до его кончины в 1997 году. Мы с мужем вырастили двоих детей. Двадцать шесть лет я работала в системе кооперации, затем в других организациях города. За боевые и трудовые заслуги награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», двумя орденами Великой Отечественной войны (1985 г. и второе удостоверение не сохранилось), медалью Жукова (1996), знаком «Фронтовик 1941-1945 гг.», юбилейными медалями.
Ольги Арсентьевны Бодуновой не стало в 2016 году.