В рамках нашей новой рубрики вместе с старшим научным сотрудником Осташковского краеведческого музея Татьяной Мироновой мы продолжаем исследовать языковые традиции жителей Осташкова. В этот раз речь пойдёт о песнях и свадебном обряде.
В 2015 году в составе делегации Районного дома культуры мне посчастливилось побывать в Торжке на празднике «V Русские Ганзейские дни». Наш фольклорный ансамбль «Околица» (рук. Людмила Иосифовна Новикова) демонстрировал воссозданный свадебный обряд. Помню, как сильно меня впечатлили и сам обряд, и песня… Хотелось больше узнать о наших песенных и обрядовых традициях. Потому с особым удовольствием я возвращаюсь к этой теме.
русский писатель, переводчик, фольклорист, археограф
— Одной из первых в истории русской фольклористики была экспедиция известного собирателя русских народных песен Петра Васильевича Киреевского (1808-1856), – рассказывает Татьяна Миронова. — В заранее намеченном районе он записывал песни. В Осташкове бывал не один раз. В песне, по собственному выражению Петра Васильевича, он видел «живую народную литературу».
Летом 1832 года Пётр Васильевич посетил наш город и, по воспоминаниям А.П. Елагиной, «собирал в Осташкове нищих и стариков и платил им деньги за выслушивание их не райских песен». Через два года он снова приехал в Осташков и записал 29 свадебных песен в селе Острица, 27 песен в самом городе, 6 песен и свадебный обряд в погосте Рогоза (современное название Рогожа).
Об этой поездке П.В. Киреевский так писал поэту Н.М. Языкову: «Рассматривая карту России, думал я, что всего лучше выбрать для этого какой-нибудь маленький городок в стороне, богатый событиями историческими, и вдалеке от всякой большой дороги, а потому и моды, и, основавши в этом городке свою главную квартиру, делать вылазки по окрестностям. Для этого, сообразуясь только с одною ландкартою, выбрал Осташков. Но, уже приехавши в Осташков, я узнал, что он не таков, каким я себе воображал его. Я воображал, что найду глушь, а вместо того нашёл едва ли не самый образованный уездный город России, в котором всякий кузнец и всякая пряничница читает «Тысячу и одну ночь» и уже стыдится бородатых песен, а поёт: «Кто мог любить так страстно» и даже «Мчится тройка удалая» … Я надеялся ещё на окрестности и прожил там с лишком два месяца, разъезжая по деревенским ярмаркам».
Пребывание П.В. Киреевского в Осташкове и его подозрительная для местных властей деятельность по собиранию народных песен вызвали переполох и секретную переписку между тверским губернатором графом А.П. Толстым и осташковским городничим Никольским, который, в частности, доносил, что «оный Киреевский точно издерживает полуимпериалы, разменивая таковые на мелочь, которую раздаёт частию бедным, а большей частию таким из женского пола, которые знают много русских простых песен, которые ему диктуют, и он списывает оные, скопляет якобы для какого-то сочинения русского песенника; впрочем ничего предосудительного и соблазнительного, а паче порочного никем не замечено».
Из книги «Собрание народных песен П.В. Кириеевского»:
«Как за нашим за двором, (два раза)
За двором, за двором, за двором, за двором,
Шелкова трава росла, (два раза)
Шелкова, шелкова, шелкова, шелкова.
По той траве пава шла, (два раза)
Пава шла, пава шла, пава шла, пава шла.
За павой павлин летел, (два раза)
Пав летел, пав летел, пав летел, пав летел.
Кричит: «Пава, ты моя!» (два раза)
Ты моя, ты моя, ты моя, ты моя!
— А я, сударь, не твоя,
Не твоя, не твоя, не твоя, не твоя!
Родимого батюшки, (два раза)
Батюшки, батюшки, батюшки, батюшки»
В другой раз песня повторяется, но с изменениями в последних двух куплетах: «Да, я, сударь, твоя», затем имя: «Павлушки, Павлушки».
В историко-статистическом описании города Осташкова (Тверь, 1880 г.) приводится подробное описание местных свадебных обычаев. Оно было почерпнуто из статьи Н.И. Рубцова «Очерк Осташкова». Если коротко, то о взаимном согласии жениха и невесты родители не спрашивали. Отец объявлял сыну, что для него найдена невеста. Тот кланялся и просил благословения. В дом невесты посылался сват и делал предложение её родителям. Они брали время подумать: «думно ли выдать?». Невесту не спрашивали. В случае положительного решения, она отвешивала отцу и матери земные поклоны и уходила в свою комнату. Вскоре к ней собирались подруги, много плакали и просили невесту не расставаться с ними и девичеством. О всех хлопотах и традициях свадебного обряда можно прочитать в упомянутом выше историко-статистическом описании, скажу лишь, что с точки зрения нашего современника выглядело это всё очень странно и сложно. Так, если говорить о праздничном обеде, то главное место на нём занимала разукрашенная свиная голова, которую ставили на стол, но после даже не дотрагивались до неё. Кушанья подавались в неимоверном количестве, обед тянулся долго и, конечно, за столом много пели.
Оригинальные свадебные обычаи мало-помалу утрачивались. К концу XIX века все более обнаруживалось стремление высказать свой достаток и блеснуть перед соседями. Невеста с женихом договаривались заранее, чтобы для всех участников празднества были приличные экипажи. Песен на свадьбах, как и прежде, пели много.
Л.И. Новикова четвертая слева
Еще один любопытный факт, о котором мы узнаём из описания города Осташкова: «Женщина в семье занимает здесь почётное, подобающее ей место: вообще говоря, осташи жен своих берегут, и в большинстве случаев жены командуют над мужьями».
Руководитель фольклорного ансамбля «Околица» Районного дома культуры Людмила Иосифовна Новикова в 2010 году закончила курсы повышения квалификации и переподготовки кадров при Тверском училище культуры им. Н.А. Львова, по специализации «Этнохудожественное творчество». При подготовке своей дипломной работы она столкнулась с проблемой — Осташковский район почти не представлен в песенных публикациях по Тверской области. Возникла необходимость отправиться в фольклорную экспедицию. Было выбрано небольшое село Святое. Там она познакомилась с Марией Михайловной Лазаревой 1923 года рождения — большой любительницей старинных песен.
Из воспоминаний Л.И. Новиковой: «В декабре 2009 г.
мы приехали к ней домой с целью расспросить о жизни и записать песни. Хозяйка дома сначала смущалась и отнекивалась, но после отвлеченного разговора о жизни, запела песни, слышанные от бабушки и мамы. От нее нам удалось записать свадебные песни, «жестокие» романсы, тюремный романс».
Все записанные песни были расшифрованы Людмилой Иосифовной и позже нотированы Татьяной Мироновой.
«Жестокий» романс
Бывало, вечерний парою
Выйду я в сад пагулять.
Ночка еще не настала,
Буду я милова ждать
Жду я ево ни даждуся,
Верна не любит миня,
Наверно, он любит другую,
Ох, как нящастная я.
Слышу, шаги встрипянулись,
Верна, мой милай идет.
Мигам я в тень привращуся- 2 раза
И расцелую ево — 2 раза
Тут и пайдут разговоры,
Тут и пайдет балтавня.
Часта бывали и ссоры
Но все, канешна, любя.
В жестоком романсе можно выделить чуть больше десятка основных сюжетов. Отличаются они друг от друга главным образом причинами трагедии, а выбор концовок и вовсе невелик: убийство, самоубийство, смерть героя от горя или смертельное горе.. Существует множество жестоких романсов, в которых рассказ ведется от лица погибших героев. Излюбленный сюжет жестокого романса — совращение девушки коварным соблазнителем. Обманутой остаётся либо умереть с тоски, либо свести счёты с жизнью, либо отомстить, либо страдать до конца жизни.
«Жестокий» романс
Любила меня мать, обожала,
Что я ненаглядная дочь.
Од(ы)нажды я с милым бежала
В эту нинастную ночь
Од(ы)наждя я с милым бежала
В эту нинастную ночь
Бежала я лесом дрямучим.
Бежала я рощей густой.
На небо взглянула, вздохнула,
И вспомнила дом свой радной.
На что ж мне зяленая роща,
На что мне и свет галубой.
Заслышу я милые речи,
Зальюся я горькой слязой.
Десяток каробочек спичек
Я в теплой воде развяду,
Стакан у кравати паставлю,
Тагда я атраву приму.
Ат(ы)рава нидорага стоит,
Анна жа и стоит петак.
Но жисть разнищасная злая –
Пагибнуть далжна ни за так.
Пад(ы)ружки, ка мне прихадите,
Я буду ляжать на стале.
Прашу, вы меня ни судите
Заройте мой труп в тишине.
Лирические песни – яркий образец художественного творчества народа. Они внесли в национальную культуру особый художественный язык и образцы высокой поэзии, отразили душевную красоту, идеалы и чаяния народа, нравственные устои крестьянской жизни.
Вместе с тем лирические песни многообразны по тематике, а, в зависимости от этого, и по героям. В основном они посвящены проблемам семейно-бытовой жизни крестьянства.
Поздняя лирическая.
Хараша я, хараша,
Плохая я одета.
Никто замуж не берт
Девушку за это.
[….]
Что в поле былинка.
Мая молодость прашла
На чужой сторонке.
Лет сямнадцати я
Па людям хадила.
К детям в нянюшки жила,
Там каров даила.
К детям в нянюшки жила,
Там каров даила,
Падаивши я каров,
Малачко цидила.
Падаивши я каров,
Малачка цидила.
Працидивши малачко,
В харавод хадила.
Працидивши малачко,
В харавод хадила.
В хароводе я была
Девица красива.
Хараша я, хараша,
Да плохо одета.
Никто замуж не берет
Девушку за это.
Пайду с горя в монастырь,
Богу памалюся.
Пред иконаю святой
Я в слезах зальюся.
Из приведенных примеров мы видим, что музыкальный фольклор располагает действенными способами этического воздействия посредством эмоционального сопереживания, способного вызвать сочувствие в беде, согласовать усилия в работе, укрепить общее настроение, вместе порадоваться, вместе оплакать потерю.
Максим Горький говорил: «Подлинную историю народа нельзя знать, не зная народного творчества… от глубокой древности музыкальный фольклор неотступно и своеобразно сопутствует истории…». В словах народных песен содержатся ценнейшие сведения о прошлом русской земли, об условиях жизни наших предков, их мыслях и чувствах, желаниях и заботах, понимании национальной истории.
Публикацию подготовил Андрей РЯБОЧКИН
Использованы материалы старшего научного сотрудника Осташковского краеведческого музея Татьяны Мироновой; Людмилы Новиковой