23 сентября отмечает юбилей Генриэтта Алексеевна Рыженкова
Жить по совести, жить по заповедям Божьим, в согласии с ближними и дальними, быть полезным и необременительным, сохранять детскую мечтательность и веру в справедливость. Просто сказать и написать, но попробуй-ка прожить так хотя бы день! А если таких — не то что дней, а лет! – восемьдесят пять? Именно столько и именно так живет на белом свете Генриэтта Алексеевна Рыженкова.
Из гнезда Петровых
Уточкой Серою Шейкою выплыла на Пакальной Мызе в сентябрьский день 1939 года девочка. Не полной мерой отмерил ей Создатель физического здоровья, но зато в каком «гнезде» она родилась! Не в боярском, не в купеческом – в славном доме Петровых, из которого вышло много достойных сограждан нашего города: кожевников, механиков, руководителей местных предприятий и организаций, защитников Родины, просто хороших, достойных людей. И сейчас в комментах к старым фотографиям в местном паблике летят подписи: это мой дядя (двоюродный дед, бабушка, крестная).
А всего-то Аверьян Петров, прадед нашей юбилярши, служил на кожевенном заводе Савиных садовником. Зато дед, Николай Аверьянович, смог получить хорошее образование и связал судьбу с кожевенным производством – был мастером в механическом цехе, имел репутацию осташковского Кулибина. На его счету множество усовершенствований техники, он научил всех сыновей и внуков умению дружить с механизмами.
В 1928 году Николаю Аверьяновичу, к тому времени отцу шестерых детей, дано было право простроить дом на «канаве» — на Пакальной Мызе. И оттуда девицу Августину Николаевну Петрову взял замуж Алексей Александрович Бурушкин, уроженец деревни Сорога. И когда в Европе уже загрохотали первые залпы Второй мировой, на свет появилась Генриэтта.
Не забыть тех лет…
— Годы моего детства были тяжелыми. Город бомбили. Двоюродная сестра Регина была старше и при бомбежке прятала нас под кроватью. Мы ее слушались. Дедушку с кожевенным заводом эвакуировали в Семипалатинск. Папа, дяди – Евгений, Игорь, Эспин, тетя Фаина защищали Родину с оружием в руках. Эспин Николаевич не вернулся с войны, мы ничего не знаем о его судьбе.
Папа по болезни был комиссован, и по возвращении в Осташков устроился на пристань, где и работал до мобилизации. Был линейным механиком, часто замещал начальника пристани. Осташковские водники внесли немалый вклад в Победу: они перевозили раненых, доставляли необходимые грузы к линии фронта под бомбежками и обстрелами.
В 1943 году родные вернулись из эвакуации; стали восстанавливать кожзавод. Через канаву напротив дома были построены бараки для военнопленных немцев; помню, как они играли на губных гармошках. Один нарисовал дедушкин дом.
Было голодно. Очень хотелось хлеба. Чтобы его получить, надо было отстоять многочасовую очередь. И мы, дети, полусонные, сидели под лестницей кожзавода, чтобы получить паек. Ели крапиву, ольховые шишки, делали оладьи из крапивы. Когда вернулся дедушка, стало полегче. Он соорудил мотор, построил лодку, и мы ездили рыбачить, собирать лесные дары.
В 1943 году родился брат Юра, в 1948-м – Саша. Их уже нет на свете, но они были моей поддержкой и опорой. Как и вся наша большая семья, которая заложила все лучшее во мне – ответственное отношение к труду и к городу, в котором живешь, добросердечное отношение к окружающим. И веру.
Милый мой бухгалтер
Пришел мир. Школьные годы. Начальная школа на Евстафьевской, семилетка в «Корольковой». Школьный хор – дело традиционное и даже добровольно-принудительное, а для Генриэтты это так и осталось любимым увлечением на всю жизнь.
— Дома тоже пели. Большая дружная семья часто собиралась за столом, и не надо было много спиртного, чтобы текла беседа, запевались песни – народные и послевоенной поры. Летом, как случалось часто в осташковских семьях, выезжали на лодке на озеро.
После школы Гета хотела пойди учиться по медицинской части, но у отца были свои резоны, и она поступила в финансовый техникум. А по его окончании по направлению поехала в Бежецк. А там не только освоила все премудрости сберегательного дела, хотя училась по другой специальности, но и стала заводилой в общественной работе, активной участницей в художественной самодеятельности. А вернувшись после обязательной отработки в Осташков («Хотя могла бы и в Калинин, и в Подмосковье, и даже в ГДР! Но другого места, кроме как Осташков, для меня не было», — говорит наша героиня), привезла … двух женихов-соперников! Принимая во внимание интеллигентность, строгость воспитания плюс заводной характер и доброжелательность избранницы, это и не удивительно. К тому же девица была невероятно хороша, судя по фотокарточкам тех лет. Впрочем, эти красота и обаяние и сегодня проступают сквозь морщинки и седины, словно «огонь, мерцающий в сосуде».
По волнам её памяти
По возвращении на родину Генриэтта сначала поступила на работу бухгалтером в райпотребсоюз и уже здесь стала активно заниматься общественной работой. А через четыре года сбылась мечта – устроилась на пристань Осташков, где и проработала тридцать лет. И до сих пор говорит о пристани как о главном в своей жизни месте работы, месте силы и гордости.
— Я очень дорожила своей работой, любила и люблю людей, с которыми меня соединила водная пристань. Эта была семья неравнодушных, любящих и знающих свое дело осташей. Не зря здесь работали целые династии селигерских водников: Хрусталевы-Матвеевы, Шубина-Казины, Васильевы, Суворовы, Ефимовы, Быстрова-Китанина, и это далеко не все.
В середине шестидесятых, когда я пришла в коллектив, открывалась новая страница Осташковского района, он стал развиваться как зона отдыха и туризма. И чаще всего туристы пользовались водным транспортом, добираясь до мест отдыха и старта своих путешествий. Так что от нас, от грамотной и слаженной работы, культурного обслуживания пассажиров многое зависело. Выполняли и большие объемы производственных заданий. Коллектив всегда был краснознаменным и гордо шагал на демонстрациях впереди колонны! И сегодня мне больно смотреть, что пристань Осташков утрачивает былую славу….
Да, можно много рассуждать про смену конъюнктуры рынка, про перенаправление грузоперевозок и пассажиропотоков с водного на автомобильные маршруты, отказ от добычи речного песка и прочая, прочая. По-прежнему Селигер привлекает множество туристов и экскурсантов, и редко кто обходится без прогулки на теплоходе. Но все чаще слышны отзывы про старый прогулочный флот, про нестабильность коллектива. А берега Селигера катастрофически зарастают и некому приложить силы, да и техника списана за ненадобностью. Это болью сердца отзывается у ветерана. Это и понятно: столько за тридцать лет вложено сил! Генриэтта Алексеевна была вожаком комсомола, затем партийным и профсоюзным лидером. До недавних пор ответственно выполняла обязанности председателя ветеранской организации пристани. Да и теперь, сказать по совести, многое лежит на ее плечах, крепки связующие с коллективом нити.
В чем твоя вера?
Все, кому знакома Генриэтта Алексеевна Рыженкова, в числе первых характеристик скажут: она верующий человек и она же коммунистка, не предавшая дело партии. Как это соединяется в одном человеке?
Очень естественно и гармонично.
— А разве отличается Кодекс строителя коммунизма от Нагорной проповеди, от поучений в Священном писании? Все главные человеческие ценности: не убей, не укради, не клевещи, поступай с другими так, как бы хотел, чтобы поступали с тобой. В нашей семье Петровых, Шубиных, Бурушкиных, Смирновых, вне зависимости от того, какие бы посты ни занимали родственники, богохульства не было. От дедушки шло воспитание честного отношения, радения об общей пользе. А ведь это и есть христианство и мечта о социальной справедливости.
Однажды меня за веру в Бога, за посещение церкви решили исключить из партии. И тогда на парткомиссии секретарь горкома мудрый Леонид Александрович Дыбин сказал: «Ну, если мы таких активных коммунистов будем исключать, с кем же партия останется?!»
Генриэтта Рыженкова бесстрашна, как первые христиане, и последовательна, как убежденный в своей правоте революционер-марксист, если речь идет об общественном благе или помощи ближнему. Ее волнует все: от экологии до медицинского обслуживания, от состояния сантехники в подвале многоквартирного дома до обустройства последнего приюта ушедшей в иной мир коллеги. Сколько написано писем и обращений в разные инстанции! Сколько публичных выступлений на самые животрепещущие темы, заметок в газетах! И это она делает эмоционально и вместе с тем убедительно, с цифрами и фактами на руках. Эх, жаль, что у современных бюрократов большой арсенал отговорок и оправданий!
…Славная золотая осень. На балконе у Генриэтты Алексеевны большой урожай тыкв, картошку она вырастила у себя под балконом. В глубине ее лучистых голубых глаз таится тревога: как пройдет юбилей? Ведь столько родственников; теперь уже правнучатые племянники подрастают. И крестные дети – их у нашей юбилярши десять. Ветераны селигерского флота, товарищи по партии, друзья и соседи – ведь она всегда умела дружить и ценить дружбу. Дверь в квартире не запирается, телефон звонит непрестанно: предлагают помощь, что-то приносят. Добро отзывается добром.
С грядущим юбилеем, дорогая Генриэтта Алексеевна! Здоровья, бодрости на долгие годы. Храни Вас Господь!
Наталья Николаева
Фото из семейного архива, а также предоставленные Н.А. Китаниной