Продолжение публикации, посвященной деревушке Волговерховье, выходит с задержкой в один номер. На всякий случай напомню, что в первой её части была кратко представлена история этого знакового для всех русских людей места. Затем мы всё ждали хорошую погоду, чтобы можно было привезти из поездки красивые фотоснимки с зимними пейзажами, но так и не дождались. В итоге она проходила в почти экстремальных условиях.
Метель
Если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Не могу точно сказать, кому принадлежит эта фраза, но она как нельзя лучше подходит к нашей ситуации. Первую часть этой большой статьи (вышла в печать 3 февраля) я, немного схитрив, закончил фразой: «Небо разъяснило, дорогу почистили, и мы отправляемся в путь!». Ага, как же…
Разумеется, я надеялся, что так оно и случится, и в какой-то из ближайших дней при хорошей погоде мы окажемся в Волговерховье. В силу разных обстоятельств поездка наша откладывалась несколько раз, и в итоге реально отправиться в путь мы смогли лишь в минувшую субботу. Аккурат после предупреждения МЧС о надвигающихся ветре и снегопаде…
Когда мы садились в машину, ничто еще не предвещало ненастья, но едва выехали из Осташкова, как прогноз начал сбываться – небо потемнело, задул сильный ветер и пошёл снег. На тот момент осадки были еще умеренные и грозили лишь срывом аэрофотосъемки.
Волговерховье
За деревней Вороново у въезда в Волговерховье машина не смогла взобраться на заснеженный холм, на котором расположились монастырские постройки. Мы бросили автомобиль и пошли пешком. Еще на холме установлены три флагштока с изрядно потрёпанными ветром флагами. Летом с этой возвышенности открывается живописный вид, от которого захватывает дух. Но в этот раз мы глядели на заснеженные поля и Спасо-Преображенский храм, едва просматривавшийся вдали из-за обильных осадков. Тропа к храму заметена. Природа, за которую мы так любим эту деревню, спала и потому была не особенно радушна.
Зимой деревня Волговерховье – это десяток занесенных снегом сельских домов, образующих единственную улицу. Среди них особенно выделяются те, что были уже давно оставлены жильцами и демонстрируют разной степени упадок. Три — полностью разрушены. Пара — скособоченных, но продолжающих еще держаться. Примерно четыре дома выглядят вполне пригодными для проживания. В целом же опустевшая без домов улица зимой производит довольно гнетущее впечатление.
Прогуливаясь вдоль домов, мы не могли не заметить, что у одного из них стоят автомобили и в менее суровых погодных условиях явно ведется какой-то ремонт этого жилого строения. Неужели в деревне появился постоянный житель, помимо монахинь и священника?!
Обитель русской души
Монастырские постройки разместились на территории, принадлежавшей администрации заказника «Исток реки Волги». Сейчас в очень небольшом по меркам других монастырей, но, как мы убедились позже, довольно уютном здании расположены монашеские кельи, трапезная, кухня, душ и даже домовая церковь. В общем в нём есть всё необходимое для автономного проживания и богослужения даже в самую суровую зиму. Но так было не всегда.
До недавнего времени, пока в деревню не пришёл газ, монастырь отапливался дровами. А каково же приходилось настоятельнице Софии и сестрам в первые годы жизни в Волговерховье, когда в монастыре не было даже воды? В тот период с элементарными бытовыми нуждами настоятельнице и сестрам помогал Богородицкий Житенный женский монастырь и игуменья Елисавета.
В обители нас гостеприимно встретили сестры и препроводили дожидаться игуменью Софию в домовую церковь во имя Иверской иконы Божией Матери. Мы успели осмотреть иконы, частицы мощей и общее убранство. Особенно наше внимание привлекла почитаемая в Ольгинской обители икона великомученицы Екатерины – единственная сохранившаяся икона старого убранства Свято-Преображенского собора. Её преподнес в дар монастырю ныне покойный настоятель Успенского храма в Никола Рожке отец Михаил. Событие это оказалось символичным. Дело в том, что игуменья София, получив в 2007 году назначение, отправилась в монастырь на Истоке Волги из Свято-Екатерининского монастыря, расположенного в Твери. Получается, что монахиням покровительствуют святые равноапостольная княгиня Ольга и великомученица Екатерина. Говорят даже, что они часто помогают, действуя через женщин с этими именами.
Матушка София
Если вы прочли первую часть этой публикации, то наверняка сделали свои выводы о том, что Ольгинскому монастырю приходилось непросто. Его история – это история взлётов и падений. Современное же развитие продолжает затрудняться удалённостью от крупных населенных пунктов и отсутствием инфраструктуры. В общем, во все времена и поныне всякое дело даётся здесь лишь большими трудами. Как позже мы услышали от матушки Софии, такое течение дел постепенно меняет отношение к происходящему. Учит смирению и более спокойному отношению ко многим вещам.
При этом, не буду скрывать, мне всё же трудно представить, как оказавшись в 33 года после Твери в такой глуши и без элементарных удобств София справлялась с возложенным на неё определением. Полагаю рассказ об этом мог быть занимательным, но будучи человеком необычайно светлым, сочетающем в себе добродушие, миролюбие и мягкость, в то же время матушка проявляла тактичность, которая не позволяет даже подумать о том, чтобы упрекнуть её, что она ропщет на судьбу.
Игуменья провела нас в переговорную, где мы попросили её вспомнить жителей Волговерховья, с которыми монахини повстречались в 2007 году.
— Да, даже тогда в деревне еще оставалось немало жителей, — ответила матушка София. — Еще был жив Марсов. Он отвечал за Исток Волги и был лесником. Недалеко от дома священника жила мусульманка Раиса. Известный режиссер Юрий Мамин (к/ф «Праздник Нептуна», «Окно в Париж», «Не думай про белых обезьян»и др. – прим. ред.) с семьей приезжал на лето. По полгода здесь проводили Седловы. Постепенно за минувшие 15 лет кто-то свой дом продал, кто-то ушел из жизни, а кто-то просто уехал…
— Матушка София, я всё думаю, что, если сравнивать с другими монастырями нашего округа, то вам как-то меньше других повезло с месторасположением. Как вам вообще здесь живется?
— Удивительно, но на такой небольшой территории расположено три православных монастыря, и все они настолько разные, — без намёка на сожаление говорит игуменья. — Об этом свидетельствуют и рассказы паломников, посетивших Богородицкий Житенный женский монастырь, Нило-Столобенскую пустынь и наш Ольгинский женский монастырь.
Монастырь — это не стены и даже не храм. Это люди. Вот и зимой, когда внешне всё вокруг замирает в Волговерховье обитель по-прежнему живёт. Монашеская жизнь даже еще больше расцветает в это время. Можно заняться духовным деланием и постараться наполнить себя, чтобы в летний сезон с новыми силами послужить ближним через проповеди.
Я благодарна Богу, что оказалась в таком пустынном месте. Знаете, на Афоне сейчас значительно больше людей, чем у нас на Истоке Волги. Раньше, когда монастыри были большими, монахи часто просились в уединение, в затвор… А нам не приходится этого делать, мы изначально живём в таких условиях. При этом у нас нет каменной ограды. Сам господь невидимо хранит нас и помогает.
Мы всё здесь делаем с молитвой. С молитвой встаём, ложимся спать, кушаем, и, вспоминая слова из священного писания, в любое даже самое незначительное дело, призываем Бога. Живя в монастыре, наша задача научиться Богу подражать в любви. Быть в спокойном состоянии души.
— Сколько сестёр живёт в обители?
— За 15 лет самое большое у нас было десять сестёр. Сейчас всего четыре. Очень много сестёр в возрасте уходили, потому что нет доступной медицинской помощи поблизости. Еще в Волговерховье живёт священник — иеромонах Владимир.
— Занимается ли монастырь какой-то хозяйственной деятельностью?
— У нас были куры, козы, пчёлы… Вот и в этом году планируем поставить ульи и курочек завести. Всё что касается хозяйственной деятельности даётся здесь очень тяжело. Так, например, все грядки у нас насыпные. Потому что глина кругом. Столько лопат уже погнули… А так нам, конечно, очень бы хотелось заняться еще и озеленением территории.
— А чем помимо молитвы живет монастырь зимой?
— Занимаемся рукоделием. С недавних пор у нас начала работать воскресная школа. Вырастают дети наших прихожан. Начинают интересоваться вопросами веры. Пока всего две маленькие девочки из деревни Мосеевцы посещают занятия. Мы разговариваем с ними о Боге, священном писании и символах веры. Изготовилиспециальные фартуки, чтобы они могли тоже приобщаться к рукоделию. Будем рады, если детей в нашей школе станет больше. А еще мы глубоко изучаем историю нашего монастыря.
— Можно чуть подробнее об исторических изысканиях?
— Женская обитель образовалась в 1904 году, когда сюда пришла монахиня Вера с еще несколькими сестрами из Вышнего Волочка. В Нижневартовске работает доктор исторических наук, профессор кафедры гуманитарных и естественно-научных дисциплин Виктор Владимирович Митрофанов. В сферу его научных интересов входит изучение деятельности русского и советского историка, педагога Сергея Фёдоровича Платонова. В ходе своего исследования Виктор Владимирович нашёл переписку Платонова с игуменьей Верой и её письмоводительницей. Сергей Владимирович помогал игуменье наладить связи для развития обители. В этих письмах чувствуется дух времени. Можно заметить особенности обращения. Содержат они и описание того, как работали сестры. Могу сказать, что физически люди сто лет назад были значительно крепче.
— Матушка София, а что туристы? Жизнь обители как-то пересекается с ними?
— Здесь быть может Господь всё так и устроил, что люди приезжают туристами, а уезжают паломниками. Мало кто знает, отправляясь на Исток Волги, что здесь есть монастырь. Мы встречаем туристов в храме, рассказывает им про Христа и православие. В прошлом и позапрошлом году кормили гостей, предлагали чай, кофе и пирожки. К Истоку Волги люди стремятся за тем, чтобы наполниться тишиной, внутренним спокойствием, почувствовать единение с природой и послушать Бога. Поэтому многие сюда возвращаются.
— Как вы считаете, изменится ли как-то жизнь Волговерховья, когда появится дорога, о которой говорят уже достаточно давно.
— Изменится. Многие проблемы упираются в дорогу. На неё жалуются туристы и паломники. Хочется, чтобы сюда могли беспрепятственно приезжать автобусы. У нас могли бы появиться свои экскурсоводы. Всё это способствовало бы развитию территории.
— Завершая наш разговор, не могу не спросить, что за житель появился в Волговерховье. Нам говорили, что в деревне нет уже никого, а там машины стоят и стройка.
— Это наш сосед Алексей Батин. Мы с ним в очень хороших отношениях. Он и в прошлом году здесь жил круглый год, и в этом. Многое делает для сохранения деревни. Занимается строительными работами. Начал делать трапезную. Вообще наша задача — переехать на историческую территорию монастыря – туда, где располагаются храмы. Но так сложились обстоятельства, что до сих пор мы этого сделать не смогли.
Пользуясь возможностью, я хочу поблагодарить всех жителей Осташковского городского округа. Просто за то, что они есть. Хочу передать всем, что наша жизнь лишь на 10% зависит от того, что с нами происходит и на 90% — от того, как мы реагируем на эти события и обстоятельства. Мне хочется пожелать всем радости, любви Божьей, помощи Божьей и крепкого здоровья.
О перспективах
Мы спешно покидали Волговерховье, опасаясь, что дорогу заметет окончательно. С собой увозили самые приятные впечатления от общения с игуменьей. Многое сделано для возрождения обители в нашем столетии. Отреставрирован Никольский храм, возведено деревянное ограждение в исторических границах монастыря, постепенно преображается и облагораживается территория. Но еще больше предстоит сделать, чтобы вернуть Ольгинскому женскому монастырю его былой облик и величие. Уверен, что с Божьей помощью у матушки Софии и сестёр всё получится.
Ну а какое же будущее ждёт опустевшую деревеньку? Сюда пришёл природный газ и, искренне в это верю, скоро будет построена дорога. Уже есть сотовая связь от оператора МТС, что немаловажно в современном мире. Но что дальше?
Мне видится, что Волговерховье могло бы стать эко-деревней. Мощной точкой притяжения туристов с гармонично вписанными и увязанными между собой в рамках единой концепции сервисами, отсылающими нас к традиционным быту и укладу жизни. Разумеется, с монастырём в роли духовного центра.
Но, наученный горьким опытом, я, как и многие осташи, боюсь, что большие инвестиции в эту территорию могут пойти ей во вред, нарушив гармонию окружающей её вечной красоты. Скажу честно, что об этом я впервые задумался, когда на зеленых полях появились бетонные заплатки вертолётных площадок. И в то же время, повинуясь страху, можно дойти до уже хорошо знакомого всем нам принципа «сохранять до полного разрушения».
Когда я поделился своими опасениями с игуменьей, она рассудила, что можно любое хорошее дело испортить и, наоборот, плохое исправить. Везде требуется разумение и трезвый подход. Большие ограничения, наложенные на территорию, оказались перегибом. Её попросту трудно развивать. Нельзя даже элементарные удобства создать. Хотелось бы найти какую-то золотую середину.
Андрей РЯБОЧКИН