«Из-под берега речки мы, полураздетые и обутые во что попало, стояли и с ужасом смотрели, как горит наша деревня…»
Этот ужас Лидия Егоровна Логинова не сможет забыть никогда.
Оккупация
Мы беседуем с ней и ее дочкой Людмилой Васильевной; прерываемся, когда по телевизору идет трансляция с открытия Ржевского мемориала. А ведь сожженная карателями ее родная деревня Вяхирево Старицкого района всего-то была в несколько десятков километров от места, где разворачивались самые драматические военные события.
Лиде не было и 12 лет, когда началась война. Она хорошо помнит, как провожали отца, уже прошедшего две войны — гражданскую и финскую. Он явился на станцию с пожитками, уложенными в чемоданчик, а там сказали, что должны быть вещмешки. Девочку отправили в деревню. Она, задыхаясь, прибежала — успела! И услышала, как отец шепнул матери: «Ну, с третьей войны мне не возвращаться…».
Уже осенью деревню заняли немцы. Поселились, в том числе, и в их доме. Четыре девочки с матерью ютились на печке; питались, чем придется – выкапывали из земли мерзлую картошку. Не брезгуя, вырезали мясо из убитой лошади. А конфеты, которыми пытались угостить их фашисты, отвергали. Однажды (уже речка покрылась льдом) они увидели, как переползает с того берега раненый партизан. И девчонки несколько дней стали носить еду к месту, где он укрылся.
Сестра Тоня немного знала немецкий язык, и вот однажды услышала, как полевые вояки, что жили в доме, переговаривались между собой про то, вскоре в деревню придут каратели; видимо, все-таки партизаны не давали врагам спокойно жить. «Запылает в Новый год!» — поняла из разговора девушка.
Так вскоре и случилось. Захватчики в черной форме стали зверствовать, убивать ни в чем не повинных женщин, стариков, детей. Лидия Егоровна вспоминает, как они с мамой чуть не попались им под горячую руку, но сумели укрыться в каком-то закутке. А потом каратели, выгнав людей на мороз в чем были, подожгли дома…
— Мы тряслись от страха и холода. Только мама отважилась на отчаянный поступок. Немцы, которые стояли в деревне, согнали всех коров в один двор, чтобы иметь молоко. И вот когда все уже горело, животные страшно ревели, мать пробралась сквозь дым и огонь и вывела нашу корову Дворянку.
Что делать? Голые-босые, без крыши над головой…
— Мама пошла в деревню Борисово, где жили наши родственники, а потом и нас привела туда. Так стали мы жить в чужом доме.
А потом пришли наши. Были усталые, обескровленные боями…
«В который раз себя превозмогли…»
Избавились от страха жизни в оккупации, но война еще долго не уходила от порога. Напомним, что это был неглубокий тыл Ржевской битвы. Так что постоянно слышались гром дальних разрывов, через деревню проходили обозы, вывозили раненых.
— Видя, что у нас корова, военные привели к нам на постой женщину. А она, оказывается, болела тифом. Заболели все наши, только меня миновало.
Для семьи Алексеевых начался «великий и отечественный труд» — всё для фронта, все для победы!
— Это была расчистка дорог от снега, работа в поле, все сельские работы, — вспоминает Лидия Егоровна. – Какие там лошади? На бычках пахали и на них же на лесозаготовках работали – бревна вытаскивали. Ой, они как почуют воду, как побегут! А где ж нам, слабосильным девчонкам, их удержать…
Вот так и жили; не покладая рук трудились, ждали вестей от отца. И дождались, вот только горькую весть принес почтальон в дом. Пал смертью храбрых Егор Евстафьевич Алексеев в начале 1943 года, похоронен в Воронежской области.
— Теперь уж трудно сказать, по какой причине дочкам павшего воина не было назначено пособие; якобы, что мать трудоспособная. И бабушка в обиде порвала похоронку на деда, — говорит Людмила Васильевна.
Свою страну, свою судьбу врачуя,
мы не копили силы про запас.
И не спасло нас никакое чудо.
А что спасло? Да только он и спас —
Великий и Отечественный.
Только! Помноженный на тысячи.
Один… Пусть медленно,
пусть невозможно долго,
но праздник наш поднялся из руин!
Роберт Рождественский
Из поэмы «210 шагов»
На выручку
Тяжело было выходить в жизнь. Лидии не пришлось даже семилетку окончить: надо было поскорее на ноги вставать, не сидеть на материнской шее. И все ей, казалось, было по силам. Уехала в Калинин, поступила в артель, освоила профессию ткачихи. И так успешно стала работать, и такой свой метод изобрела и применила, что вскоре стала передовиком производства.
Кто знает, может быть, вскоре и загремело бы на всю страну ее имя, как Валентины Гагановой и Любови Парфеновой — таких же простых тружениц текстильной промышленности Верхневолжья. Да вот послали Лидию в поселок Кушалино на родственное предприятие делиться опытом. А там поджидала ее судьба в лице работника милиции Василия Логинова. И родилась семья, и жить бы им в Рамешковском районе, если бы…
Если бы не семейное горе. Сестра Антонина после войны вышла замуж и поселилась с супругом в Осташкове. Родились дочь Галя и сын Гена. Деткам исполнилось три и пять лет, как Тоня тяжело заболела и умерла. Муж то ли от растерянности, то ли вправду приболел, уехал на родину в Белоруссию. Дети остались на руках у бабушки Евдокии Федоровны, которая приехала ухаживать за дочкой. Да где же вытянуть их немолодой уже женщине, все жилы вытянувшей в военное лихолетье? Сестры как-то не поспешили протянуть руку матери, а Лидия Егоровна, посоветовавшись с Василием, приняла решение перебраться в Осташков и помочь матери растить племянников.
Потом в семье Логиновых появились свои дети – Сергей и Людмила. Так и жили все вместе, теснясь в маленькой комнатушке.
По приезде в Осташков Лидия Егоровна устроилась на кожевенный завод, а в 1961 году перешла на почту, где и проработала больше тридцати лет. Там, во дворе старой, в суравковском доме располагавшейся почты, ей дали ту самую комнатенку. В этом доме (до революции там жила артель знаменитого осташковского строителя), правда, уже в квартирке размером побольше, она живет и сейчас.
Работа на почте не была легкой. Лидия Егоровна работала на обмене почтовыми отправлениями, то есть отсылаемые посылки надо было погрузить (вручную!) в машину, доставить к поезду, там разместить в почтовом вагоне. А поступившие в Осташков — таким же образом доставить до почтового отделения. Вспомните-ка деревянные ящики, огромные баулы с сургучными печатями и популярность такого транзита бытовых грузов! И все это проходило через руки этой хрупкой на вид женщины. Неслучайно в ее арсенале награды за добросовестный труд как в военное, так и в мирное время.
«Ждите…»
В почтовой связи работал и сын Сергей, и здесь же более сорока лет почтальоном работает невестка и тезка нашей героини Лидия Логинова. Людмила сделала хорошую карьеру, занимала руководящие должности в Смоленске, теперь в столице. Сейчас мать находится на ее попечении – все-таки возраст, осенью 91 год исполнится… Но не только в этом причина. Об этом Лидия Егоровна говорит, не скрывая горькой обиды:
— Живу в доме более чем столетней давности, по нему ползут трещины; без удобств. Стояли на учете по улучшению жилищных условий, и уже близко очередь была. Потом нам сказали: ваш дом признан аварийным, будем расселять, квартиры получите, ждите! А сколько ждать?!
— Мама очень скучает по Осташкову, а вот приходится ее увозить в Москву, как только закончится отпуск, — добавляет Людмила Васильевна. – Была бы благоустроенная квартира, может, лето она здесь и пожила. Очень обидно, что до сих пор этим людям, на долю которых выпала война, неустанный труд на протяжении всей жизни, не созданы достойные условия. Их ведь так мало осталось…
Что тут добавишь, если красивость наших слов и заверений о почитании ветеранов, тружеников тыла, без которых не было бы Великой Победы, натыкаются на суровую и бездушную стену законов, положений, инструкций…
В воскресенье в России отмечается праздник работников почтовой связи. Дорогая Лидия Егоровна! Уважаемые ветераны и ныне работающие в такой нужной сфере – наши коллеги! Поздравляем вас с профессиональным праздником и желаем здоровья, достатка, благополучия вам и вашим семьям!
Наталья Николаева