Находившаяся на боевом дежурстве в Средиземном море атомная подводная лодка «К-8» была направлена в район Северной Атлантики для участия в крупнейших за всю историю советского ВМФ учениях «Океан-70». Ее задачей было обозначение подводных сил «противника», прорывающегося к берегам Советского Союза.Начало учений планировалось на 14 апреля, окончание – к 100-летию со дня рождения В.И. Ленина – 22 апреля 1970 года.
Вечером 8 апреля, когда подлодка находилась севернее Азорских островов, при всплытии «К-8» с глубины 160 метров возник пожар в рубке гидроакустиков, расположенной в центральном посту АПЛ. Одновременно поступил доклад о пожаре в седьмом отсеке. Через пять минут после этого лодка всплыла в надводное положение, но пожар уже распространялся по воздуховодам. На боевом посту погиб весь состав первой смены главной энергетической установки.
Пытаясь предотвратить распространение огня, офицеры наглухо задраили двери и, погибая, успели заглушить ядерный реактор, ценой своих жизней предотвратив возможность теплового взрыва.
Смертельную дозу окиси углерода получили и шестнадцать членов экипажа, находившихся в восьмом отсеке.
После аварийного всплытия большая часть экипажа была спасена подоспевшим на помощь болгарским теплоходом «Авиор». К утру 9 апреля выяснилось, что из 125 его членов погибли 30.
В числе добровольцев, по просьбе
капитана Бессонова вновь шагнувших на борт АПЛ для борьбы за ее живучесть, был и наш земляк старший матрос Анатолий Кулаков.
Тем временем к месту аварии подоспело еще несколько судов, в их числе был и теплоход «Касимов». В условиях начавшегося восьмибалльного шторма экипажи кораблей тщетно пытались взять на буксирные тросы «К-8».
Вот что писала 18 ноября 1996 года о последних минутах жизни экипажа газета «Мир новостей»:
«Наступил заключительный день трагедии атомной подводной лодки «К-8». В 6 часов 13 минут утра 12 апреля находившийся на вахте второй помощник капитана теплохода «Касимов» заметил взвившуюся в воздух красную ракету. Вскоре отметка лодки на экране радиолокатора исчезла. А еще через минуту корпус «Касимова» вздрогнул от двух мощных гидравлических ударов.
…Лучи прожекторов выхватывали из темноты крутую волну. Мелькали на воде то куски пробки, то хлеб в целлофановых мешках, то спасательные круги… А лодки на поверхности воды уже не было…»
Гибель К-8 и 52 членов экипажа стали первой потерей советского атомного флота.
В настоящее время АПЛ К-8 с четырьмя ядерными торпедами на борту покоится в водах Бискайского залива на глубине порядка 4680 метров в 490 километрах северо-западнее Испании.
— Хочешь верь, хочешь не верь теперь в морские приметы, — говорит родная сестра Анатолия Кулакова Татьяна Александровна Горская. – Ведь, когда в 1960 году «К-8» опускали на воду, бутылка с шампанским о ее борт не разбилась. И «Курск» потом опускали на воду без брызг шампанского. Друзья Толи с подлодки поведали мне эту печальную историю. Они же и вот этот огромный альбом через два года после гибели брата из заполярной Гремихи нам в Осташков привезли.
С нескольких десятков фотографий
альбома на меня смотрят совсем юные офицеры и матросы, те, кто навеки обрел покой в безмолвных глубинах Бискайского залива. На других, пожелтевших от времени черно-белых снимках, их матери, жены, сестры, родные на закладке скорбного камня, чуть позже уступившего свое место достойному памяти героев- подводников мемориалу в северном военном гарнизоне.
Сколько человеческих судеб тогда навсегда перечеркнула суровая Атлантика.
— От мамы нашей старались всегда этот альбом подальше держать. Стоит ли и без того ее надорванное горем сердце будоражить?
Вот здесь брат в бескозырке Балтийского флота. В учебке! Он у нас все маленький, маленький был. А потом, перед службой за метр восемьдесят вымахал. В отца! Он высокий, статный был, — перелистывает Татьяна Александровна очередную страницу истории, десятилетиями скрытой от многочисленных людских глаз.
— Вот отец с моей младшей дочкой Мариной, на тему войны в День Победы секретничают.
Вся жизнь Александра Семеновича Кулакова с железной дорогой была связана. Только на время войны пришлось ему на несколько лет свою биографию путейца прервать. Наградами фронтовыми никогда не кичился. Да и некогда ему их напоказ было выставлять. На железной дороге забот хватало, да и еще общественная жизнь требовала времени. Постоянно депутатом избирался. За решение насущных людских нужд ратовал. И дома нарасхват был. Трое деток, как-никак. А еще домашнее хозяйство.
Скорее всего, этот настырный отцов
ский характер и Анатолий унаследовал. Только к правде, как отец, тянулся. Со многими житейскими проблемами не хуже мужичка управлялся. А железный дорогой просто бредил. Как же без нее, родимой, дальше жить-то было? Без привычного с детства стука колес, без рельсов за окном, без сурикового окраса казарм.
Начальную школу Анатолий в Святом заканчивал. Потом из Черного Дора, вслед за отцом всей семьей в Баталино перекочевали, а потом и в Осташков.
В Баталино Кулаков – младший Рождественскую десятилетку закончил. В этой же школе и свою первую любовь встретил – Галю Смирнову, отец ее тоже на железной дороге работал.
Невеста его долго ждала. Все не верила в нелепую похоронку. Ошибкой какой-то ее считала. Знала, что большая часть экипажа подлодки выжила. Все сердцем надеялась, что и Анатолий среди них.
А тем временем судьба Галине новую беду вместо простого женского счастья преподнесла. Ее второй жених на мотоцикле насмерть разбился. И после этого о девушке больше ничего неизвестно.
До села Рождество баталинские
школьники в любую погоду пешком добирались. Четыре километра. Через лес. Сопровождение младших сестренок до школы всегда на Анатолия возлагалось. Да и чужие ребята к нему всегда тянулись. Он у них заводилой был. На футбольном поле, в лапте, в войнушке. Татьяна Александровна вспоминает, как вся станция Баталино «в трудные минуты» на две детские армии делились и начинался бой. Хотя мальчишек тогда и на большее количество подразделений по местным улицам запросто можно было бы наскрести. Ведь все семьи, как правило, многодетные были.
На больших и маленьких никто никогда не делился. В лес, например, по грибы, по ягоды вместе ходили. Причем Анатолию чаще других почему-то удача улыбалась. Везло ему на грибы.
В свободное же от игр время шумная баталинская ватага преображалась, помогая по хозяйству родителям. Кулаковы сначала своей детворе только встречать скот с пастбища доверяли, а потом даже пастьбу коров на нее возлагали.
А огороды какие были у местных железнодорожников! Конца и края не видать! Так зато картошку всегда в один день сажали. Всем гуртом. Для этого лошадку в местном лесхозе брали.
Да и вообще отношения людей в те далекие годы всегда на взаимовыручке строились, на уважении к старшим. Доброе времечко было!
Двери в избах нараспашку держали, гостям всегда радовались. Этой свободой и местные школьники пользовались, кочуя по друзьям. Даже ночевать друг у друга частенько оставались.
Разговор о плохом поведении детей никто в те годы не вел. Сам уклад жизни помогал родителям на ноги своих деток ставить. Порой малышня таким доверием старших пользовалась и слегка шалила теплыми летними вечерами. Колотушки на дверь соседям ставила и из густых кустов за их реакцией наблюдала.
Мама Зинаида Петровна Кулакова
с детских лет работала в колхозе, а когда вслед за отцом из Себрова уехала, тоже в путейцы пошла. Другую работенку на железнодорожных станциях гораздо сложнее было тогда найти.
Поэтому и Анатолий после средней школы, не раздумывая, в Бологовское железнодорожное училище поступил, а окончив его, был направлен помощником машиниста в далекую Кандалакшу.
А сестры Татьяна и Валентина во всем старались на брата походить. И он для них всегда надежным другом и наставником был. Из училища на каникулы приезжал, сразу же сестренкам на подмогу спешил. Прекрасно понимал, что родителям не до их девичьих забот.
В один из таких визитов домой младшенькой Татьяне во дворе сразу три домика сказочных построил. С окошечками. Со скамеечками. Ловко управлялся и с молотком, и с топором, и с ножовкой. Одним словом на все руки парень был.
Скорее всего эту рабоче-крестьянскую хватку от своего деда Петра Петровича, т.е. маминого отца, унаследовал. Тому ведь во всей округе равноценного мужика было не найти. Войну прошел. Председателем колхоза работал. Сапоги шил, животных лечил и даже в школе преподавал. Весельчак был, спеть, сплясать мог.
Вся короткая, но достойная примера жизнь Анатолия Кулакова стала для сестры Татьяны своего рода эталоном. И по истечении сорока двух лет со дня его трагической гибели, она уверена, что он вполне осознанно вновь шагнул в числе добровольцев на борт горящей подлодки. Иначе ее брат поступить просто не мог.
За два года службы на флоте он лишь
однажды побывал дома. Нашел тогда минутку, за Татьяну сочинение по «Капитанской дочке» написал. Но уже в то время Анатолий словно чувствовал неотвратимую беду. С этой тяжелой ношей на душе он и расставался с родительским домом. И как оказалось – навсегда!
— В 1970 году мы уже с родителями в Осташкове жили. Я в седьмом классе средней школы №103 училась. Там меня и застала скорбная весть о гибели брата.
Мы ему поздравление с праздником послали, а оно вернулось с припиской: «адресат выбыл». Это в духе того времени было. Никто даже представить не мог, что его уже в живых нет.
Хотя, мое сердце в эти апрельские дни рвалось на части. А когда еще сон приснился, орден Красной Звезды на фоне вечного огня, я поняла: что-то страшное с Толей случилось, непоправимое. Писем долго от него не было, да и куда с подводной лодки можно было выбыть. А о дальнем походе он нас в известность поставил еще во время спуска, – не скрывая своих слез, вспоминает те трагические для семьи Кулаковых дни Татьяна Александровна.
Только седьмого мая в Осташков с печальной для Кулаковых вестью приехали представители части, где проходил службу Анатолий. Привезли его личные вещи, хранившиеся в казарме. Целый рюкзак шоколада, входившего в обязательный рацион подводников.
Старший матрос Кулаков бережно собирал его для своих любимых сестренок. Маме кофточка в подарок была куплена. Здесь же в рюкзаке объемный справочник для поступающих в ВУЗы находился. Анатолий серьезно готовился после службы в Ленинградский институт железнодорожного транспорта поступать.
— Жаль, что из нашей жизни такие вот люди уходят. Ведь своим отношением к ней они могли бы не одно достойное поколение воспитать, — тяжело вздыхает Татьяна Александровна.
— А для себя я тогда твердо решила, что в память о брате только за моряка замуж выйду. Так оно и случилось. Во время летнего отдыха на Азовском море я встретила своего моряка Стаса. Он много морей и океанов избороздил. И только однажды путь его корабля через тот самый квадрат пролегал, где К-8 затонула. Стас попросил капитана слегка отклониться от заданных координат, чтобы букет цветов на воду возложить, в аккурат, на месте гибели АПЛ.
Вывод членов комиссии тогда был
единодушным: командир действовал грамотно, правильно, решительно. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1970 года за мужество и отвагу, проявленные при выполнении воинского долга, капитану 2-го ранга Всеволоду Борисовичу Бессонову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Всю команду — и погибших, и живых – представили к государственным наградам: офицеров и мичманов, а также всех погибших, независимо от воинского звания, наградили орденом Красной Звезды, оставшихся в живых матросов – медалью Ушакова.
Именами командира «К-8» В.Б. Бессонова и корабельного врача А.М. Соловья, отдавшего свой дыхательный аппарат прооперированному им незадолго до пожара старшине Юрию Ильченко, названы улицы поселка Гремиха. Имя В.Б. Бессонова присвоено средней школе №1.г. Льгова Курской области.
К великому сожалению, имя нашего отважного земляка Анатолия Александровича Кулакова по сей день было окутано советской военной тайной, и нигде не упоминалось. Но историческая справедливость обязательно должна восторжествовать, и мемориальная доска с именем кавалера ордена Красной Звезды старшего матроса Кулакова обязательно должна быть установлена на стенах его первой школы села Святое, на родине героя.
Олег Северов
Фото из семейного архива
Т.А. Горской