Но оказалось, что это не то время и не та страница взаимоотношений двух соседних государств. Хотя тоже очень трагическая страница. Роковая роль выпала осташковской земле: дважды она становилась местом узилища интернированных поляков.
Еще не так давно – в начале 90-х годов – была раскрыта тайна острова Столбный. Туда, в разоренный монастырь Нилова пустынь в 1940 году привезли интернированных польских офицеров. Жертвы пакта Молотова-Риббентропа, цвет польской интеллигенции, они закончили свой земной путь в застенках Калининской ЧК. Вторая мировая война только-только разгоралась.
Потом началась война Отечественная. Тяжелые испытания армии и народа, перелом, изгнание врага с территории Советского Союза и дальше – освободительный поход по странам Европы, чтобы разгромить фашистов в их логове. Из отечественной истории нам известно, как с боями шла Красная Армия по Болгарии и Румынии, Венгрии и Австрии, Польше и Чехословакии, освобождая народы от поработителей, помогая утвердить власть народной демократии. Знаем, с какой радостью встречали люди своих освободителей. Так оно и было.
Но было и другое.
Поляки, первыми ставшие жертвами мировой бойни, не смирились с поражением, встали на борьбу. Тыловая война – партизанское движение было весьма значительным и пестрым, имеющим много лидеров. Вместе и порознь сражались крестьянские батальоны, военные подразделения, сохранившие верность польскому правительству в изгнании под руководством Сикорского – Армия Крайова. Здесь же действовали отряды Армии Людовой из числа прокоммунистически настроенных поляков. Но все делали общее дело – подтачивали изнутри силы оккупантов. О масштабах польского движения Сопротивления свидетельствует и мощное Варшавское восстание, жестоко подавленное фашистами.
Рассказывает Казимир Гумковский, один из польских гостей:
– Я стал заниматься подпольной работой с шестнадцати лет. Жил тогда на границе рейха и генерал-губернаторства (так назывался польский протекторат). Сопровождал бежавших из Германии пленных, подпольщиков на польскую территорию, к партизанам. Был схвачен немцами, удалось бежать. Воевал в партизанском отряде. Вместе с нами сражались люди разных национальностей, много было русских – бывших пленных и десантников, которых забрасывали в тыл к врагу.
Красную Армию бойцы Сопротивления встретили как боевых друзей, союзников, освободителей, включились в совместные действия против общего врага. Но дальнейшие события развивались по иному сюжету, чем в милом детском сериале «Четыре танкиста и собака». Уже вскоре после освобождения Польши, осенью 1944 года бойцы Армии Крайовой были объявлены врагами и интернированы. Попросту говоря, арестованы и высланы в Россию, в фильтрационные лагеря (и что это была за такая страшная политическая болезнь – перемещать «неудобные» народы в пространстве?!). Очевидцы вспоминают, что это была охота на людей: особисты хватали бойцов Сопротивления без особых объяснений, сажали в эшелоны и отправляли в Россию. Репрессиям подвергались не только воины Армии Крайовой, но и случайные люди: крестьяне, идущие в лес по дрова, могли оказаться в числе узников по подозрению в нелояльности. Брали целыми семьями: Хенрик Высоцкий, бывший узник, был арестован вместе с отцом, братьями – все мужчины семьи. Много среди интернированных было женщин, молоденьких девушек. Так без боев была разбита Армия Крайова – 400 тысяч бойцов и сочувствующих. У сторонников буржуазно-демократического устройства послевоенной Польши почва была выбита из-под ног почти в буквальном смысле.
В ноябре-декабре 1944 года в Осташков прибыли три транспорта с интернированными поляками. Потеснив военнопленных немцев, их разместили в поселке на торфоразработках недалеко от райцентра. Так возник лагерь №41. Что удивительно: в районе почти не сохранилось сведений об этом поселении. Отсутствие официальных документов понятно: они хранятся в особом архиве. Но и народная память оказалась избирательной. Пленных немцев помнили многие. Интернированные поляки? Видимо, непонимание и страх порождали забвение.
А вот поляки помнили. Ян Гдовский, проживший здесь дольше всех, до 1947 года, мерил шагами главный лагерный проспект, указывал, где стояли бараки. Он написал мемуары о русском плене и теперь сверял на местности, правильно ли он все указал в книге.
– В осташковском лагере было особенно тяжело, – вспоминали гости. – Маленькие пайки, тяжелый труд. Приходилось работать на торфоразработках, лесозаготовках, на тяжелых физических работах на кожзаводе и в колхозе. И всегда под бдительным надзором конвоиров. Бежать из этих мест не удавалось никому. Как относилось местное население? Без вражды. Русские и сами тогда очень тяжело жили. Из разговоров мы поняли, что им не хватает трех вещей – Бога, свободы и хлеба.
Однако пожилые граждане Польши приехали в Россию не только для того, чтобы освежить в памяти не очень-то приятные воспоминания. На этой земле осталось то, к чему у всех народов принято относиться с трепетом и почитанием – могилы земляков-сотоварищей по неволе. По счастью, небольшое кладбище на окраине поселка Южный, где нашли последний приют умершие от болезней и лишений поляки, осталось нетронутым. Сверяясь с документами, можно идентифицировать отдельные захоронения.
Сопровождающий бывших пленников в поездке в Осташков консул посольства Республики Польша пан Яблоньский на встрече с руководством города выразил благодарность от Государственного совета по сохранению мест памяти и мученичества. А также попросил содействия в обустройстве кладбища. Глава МО «Осташков» И. Павлов и его заместители пообещали оказать помощь в этих по-человечески и по-христиански понятных стремлениях польских граждан.
Многократно повторяли убеленные сединами поляки: мы выполним свой долг, если увековечим память о невинных жертвах и передадим ее потомкам. А пан Гдовский добавил: «Мой отец говорил: где похоронен поляк – там часть Польши. А частицу Родины надо в достоинстве хранить».
Снова и снова нам преподносят урок памяти и уважения к давно покинувшим этот мир согражданам. А мы снова и снова топчем землю, в которой лежит неупокоенный прах сотен, тысяч защитников нашего Отечества…
Наталья НИКОЛАЕВА
(«Тверская жизнь»,
сентябрь 1997 г.)