Этот март — весельчак, этот март — озорник!
Первый месяц весны, начало Великого поста, коты, женщины, первоцветы, иды, выборы – у каждого свои ассоциации с мартом. И все же опросы, проводимые приставучими социологами по любому случаю, говорят о том, что в наших широтах этот вестник пробуждения природы часто оказывается в ТОПе самых непопулярных месяцев в году.
Оно и понятно. Запах освободившейся из снежного плена почвы ещё не слышан, ласковое солнышко на измызганных слякотью улицах показывается крайне редко, зато все прочие “прелести” межсезонья являют себя во всей красе. Пешеходы превращаются в суровых выживальщиков, преодолевающих немыслимые преграды на пути к самым повседневным целям.
Вот и мне, чтобы утром перед работой выкинуть мусор, надо было сперва выйти из подъезда. Логично, не правда ли? Однако для жителей углового подъезда дома №8 на улице Печатникова это обыденное, казалось бы, действие превратилось в сложнейшее испытание, сопряжённое с реальным риском для жизни. Система водоотведения с крыши придумана таким изощрённым образом, что аккурат у подъездной двери зимой образуется ледяная горка. Весной она подтаивает. Понимаете, к чему веду? Иногда скольжение в холодную воду совпадает со сходом “лавины” с покатой кровли. В такие моменты реагировать надо особенно быстро: делаешь сальто назад – то есть обратно в безопасный подъезд, или же совершаешь изящный прыжок вперёд – в ледяной «бассейн». Тут важно не забывать, что при оценке прыжка исключительно важны не только техника толчка, грация полёта, но и лёгкость погружения в воду. Брызг не должно быть слишком много!
Признаюсь честно, со своей богатой коллекцией межпозвоночных протрузий я — так себе прыгун, а потому по баллам меня легко обойдут многоопытные жильцы, что не снимают в означенном доме квартиру, а обосновались в нём давно. Они как-то наловчились. Мне же только что и остаётся, зажмурив глаза, скользить вперёд, смиренно уповая на милость Бога.
Впрочем, в прошлом году, пока я размышлял о предельных прочностях строительных касок и их сомнительных эстетических свойствах, “лавина” сошла на крышу моего автомобиля, оставив приличных размеров вмятину. Может, в наказание за недостаточную смиренность? Стоимость ремонта превысила месячную зарплату. Но, положим, что горка, бассейн и лавина успешно пройдены. Что дальше?
Счастливый, что живой, но уже в промокших насквозь ботинках, по снежной каше добираюсь до контейнеров, осознавая, что рабочий день предстоит провести в мокрой обуви. Нет, даже не так… В мокрой обуви мне предстоит провести весь март. Как и многим другим несчастным, что тщеславно презрели галоши, забыв, что живут они далеко за МКАДом, очерчивающим границы видимого благополучия.
По горло насытившись опытом пешеходства, забираюсь в машину, включаю печку, чтобы хоть немного отогреть зябнущие ноги, сдаю назад, и понимаю, что со двора на колёсах мне сегодня не выбраться. А может и завтра, а может уже вовсе. Уровень отчаяния растет. Решаюсь всё же идти пешком, благо до работы не более пяти кварталов.
Кому-то повезло больше. Вот, например ему, что на сером «Солярисе» чешет куда-то. И вот тому с большими колёсами и полным приводом. Сколько же такой теперь стоит? И пока я добираюсь до работы, беспечно разглядывая автомобили, один подъезжает сзади и, не сбавляя скорости, видимо, чтобы ловчее пролететь яму, пускает в мою сторону здоровенную волну цвета капучино из ближайшей лужи. Она обильно покрывает пальто и шляпу. Так, что даже в головном уборе с пером я могу легко слиться с местностью и затеряться среди коричневых сугробов. А ведь рабочий день, предполагающий ещё ряд перемещений по городу, толком даже не начался, как, впрочем, и этот март… Будь он не ладен!
В последнее время журналисты газеты «Селигер» довольно часто выясняют отношения с водой в разных её агрегатных состояниях. То у нас из-за снежных завалов опаздывают маршрутки, то люди падают – сплошной негатив. И вот, кажется, стихия отыгралась.
Андрей РЯБОЧКИН