Великая Отечественная круто изменила привычный уклад жизни нашего небольшого провинциального города, по воле судьбы оказавшегося между двух огней.
Его прифронтовой биографии посвящена одна из глав книги Николая Мосолова «Необычный рейд», рассказывающей о рейдах второй особой партизанской бригады по тылам врага, о мужественных подпольщиках, помогавших бригаде, которой командовал легендарный батька Литвиненко.
«Летом сорок первого военное лихо неудержимо катилось к истокам Волги. Гитлеровцы захватили стратегически важный железнодорожный узел – город Великие Луки. Пал Холм. Прифронтовыми районами стали поселки Андреаполь и Пено. Ударные фашистские части приближались к Осташкову.
В окрестных лесах и на полях, на побережье озер Селигер, Весцо, Сиг, Волго царило необычное оживление. Тысячи лопат, кирок, ломов вонзались в землю. Работа не затихала ни на час. Фронт её протянулся на десятки километров. На призыв Государственного Комитета Обороны создать неприступный для врага рубеж откликнулись и стар и млад. То был огромный коммунистический субботник, продолжавшийся без перерыва больше месяца. Самоотверженность патриотов, большинство которых никогда не были строителями и землекопами, была вознаграждена. У дорог и озер появились траншеи и противотанковые рвы. Опушки леса спрятали доты и дзоты. Кустарник укрыл пулеметные гнезда.
Город тем временем заполняли военные беженцы. Кабинет председателя городского Совета Александра Васильевича Михайлова стал своеобразным штабом, решавшим вопросы, связанные с устройством сотен людей, снявшихся с насиженных мест, приёмом гуртов скота, эвакуированных из западных районов Калининской области, размещением, снабжением и пополнением частей войск Северо-Западного фронта.
Вскоре стал вопрос об эвакуации предприятий и самого Осташкова. Первым тронулся в путь в далекий Семипалатинск широко известный в стране кожевенный завод. Дошла очередь и до транспорта. С железнодорожного полотна были сняты и увезены рельсы. В устье реки Крапивенка переправлен караван пароходов, катеров и барж.
Людно в те горячие дни было и в районном комитете партии, возглавляемом Василием Ивановичем Панковым. Днем здесь звучало напутственное слово осташам, уходившим в партизанские отряды. Шел отбор проводников для армейских разведывательных и диверсионных групп, направляемых через нетронутую лесную глушь и непроходимые болота в ближайшие тылы врага. Вечером к Панкову наведывались те, кому в случае оккупации района предстояло работать в подполье.
В западных и восточных лесничествах были заложены партизанские базы. В лесу южнее деревни Смешово райком подготовил специальное помещение для печатания подпольной газеты. Туда была доставлена печатная машина и десять рулонов бумаги.
С сентября жизнью города и района полностью стала править война… Суровы её законы. Из тринадцати тысяч осташей, ушедших на фронты и в партизанские отряды, после войны вернулись домой лишь 4816».
В числе не вернувшихся с поля бранной сечи оказались и братья Владимир и Михаил Пыпкины. На рубеже ХIХ – ХХ веков в условиях голода и страшных болезней удалось выжить только троим из шестнадцати детей Арсения Васильевича и Анастасии Елисеевны Пыпкиных. А окончательный крест на столь суровой арифметике поставила жестокая война.
В 19 лет при обороне Ленинграда в сорок втором погиб Михаил. Сорок второй закончился похоронкой и для его старшего брата Владимира, хотя разница между датами их рождения составляла целых шестнадцать лет. И в отличие от брата он в полной мере познал радость мирной жизни.
На кожевенном заводе слыл успешным мастером отмочно-зольного цеха, убежденным в правоте своих идей коммунистом. А всё своё свободное время Владимир Арсеньевич посвящал воспитанию двоих сыновей и культпросветовскому движению «синеблузочников» осташковского кожзавода.
Летом 1941-го Владимир добровольцем ушел в партизаны, чтобы защищать свою землю от фашистской нечисти.
— Из некоторых документов военной поры мне удалось узнать, что наш родной дядя и дедушка Владимир Арсеньевич Пыпкин свою партизанскую деятельность начинал на Селижаровской земле. Но уже в декабре 1941 года ушел в действующую армию и, спустя три месяца, погиб в составе артиллерийского расчета, — делится со мной горестными воспоминаниями из истории своей семьи племянница Владимира Арсеньевича Валентина Васильевна Зайцева.
Со службой Отечеству была связана биография практически всех мужчин династии Пыпкиных. Дед Валентины Васильевны Арсений Васильевич Пыпкин защищал интересы России в рядах царской армии.
Не миновала тяжелая солдатская доля и её отца Василия Андреевича Зайцева. Мама Анна Арсеньевна работала до войны на кожзаводе, потом неожиданно подалась в северную столицу. На строительство «Ленфильма».
— Именно там она познакомилась с моим отцом. Поженились. Вернулись в Осташков. Родом мой папа был из-под Могилева. Устроился работать на кожзавод, вместе с ним был эвакуирован в Семипалатинск, а уже оттуда был призван на фронт.
Но ему тоже не пришлось долго воевать. В 1943 году отец был тяжело ранен в боях под Витебском, на своей родной белорусской земле. Мы долго ничего не знали о его подвиге, за который папа был удостоен ордена Красной Звезды. Но, благодаря красным следопытам, в 1967 году награда была доставлена в Осташковский военкомат и торжественно вручена ему, — вновь возвращается в далекое прошлое Валентина Васильевна, вспоминая и очень любопытную, на мой взгляд, историю с фотокарточкой своего дяди Владимира Арсеньевича.
— Через некоторое время, прошедшее после войны, к моей бабушке Анастасии Алексеевне пришли люди из исполкома, пояснив ей, что намерены установить в Осташкове памятник героям партизанского движения и в качестве прообраза одного из трех мстителей намерены использовать портрет ее сына Владимира.
Послужил ли он прототипом молодого партизана с автоматом и гранатой во главе скульптурной группы или нет, сказать достоверно Валентина Васильевна не смогла, но бережно хранимые в семейном архиве фотографии дяди мне с удовольствием предоставила. И теперь подтвердить или опровергнуть столь интересный для нас факт могут разве что только дотошные осташковские краеведы.
Кроме этого, дочь и племянница солдат Великой Отечественной войны с болью в сердце сетовала на то, что за семьдесят лет, минувших с весны 1945 года, осташковские власти так и не смогли увековечить память тысяч бойцов, не вернувшихся с полей сражений. И что места для их имен не хватило даже на двух огромных стенах, сооруженных чиновниками вопреки проекту, утвержденному советом ветеранов.
Олег СЕВЕРОВ
Фото из семейного архива
В.В. Зайцевой