Наше культурно-историческое наследие – это духовный, экономический и социальный капитал невозместимой ценности, который, наравне с природными богатствами, является главным основанием для национального самоуважения и признания России мировым сообществом. Наследие во многом формирует менталитет, утверждает преемственность гуманитарных ценностей и сохраняет традиции. Сохранение культурного наследия – основа дальнейшего развития общества, это конституционная обязанность каждого гражданина страны.
Цитата из одного правильного трактата
Наследство и, следовательно, наследники бывают двух видов. Вдруг откуда-то свалившийся американский двоюродный дедушка с миллионным состоянием – и обеспеченная жизнь до конца дней (скорее всего, бездарно растратит его наследничек). Промотавший состояние папаша – и вместе с правами на наследство потомок имеет дело с судебными приставами, кредиторами и пр. Ну это так, в житейском смысле.
Мы говорим о культурно-историческом наследии нашего края – весьма богатом. То есть, это капитал – и с этим спорить не приходится, который приносит ренту. Почему турист предпочитает поехать в Осташков, в Нилову пустынь (не являясь паломником в классическом понимании), а не, скажем, в Сонково? Даже если абстрагироваться от того, что это столица Селигерского края и озеро является главной притягательной силой, город все равно остается интересным для туристов, экскурсантов, исследователей. Кстати, а что больше всего интересует вот этот приезжий люд?
«Румяный город» на голубом глазу
Василия Ивановича Покровского интересовало многое, точнее, все, и из-под его пера в 1880 году вышло «Историко-статистическое описание города Осташкова», которое является настольной книгой для краеведов и всех патриотов и почитателей нашего города. Василий Алексеевич Слепцов приехал в 1961 году разоблачать репутацию Осташкова как образца городского устройства. Примерно с этой же целью в 1998 году приезжал публицист Николай Климонтович, и в качестве отчета в столичной газете вышла статья «Румяный город». Тонкий и умный, чрезвычайно мной уважаемый тверской журналист, краевед, исследователь культурно-исторического наследия Верхневолжья (и не только) Павел Иванов после недавнего посещения Осташкова написал на своей страничке в соцсети:
«Руинки начались севернее Рабочей улицы, но они были уже привычные, знакомые руинки. Что-то сгорело, что-то еще нет, но расселено и тихо падает. Скрипят старые ворота на ветру. Никто уже не входит в них, не выходит, недотрога да крапива выросли в рост человека, выбиты первые окна, но внешне дома пока еще целые. Однако старый порядок еще угадывается… А потом я увидел ЭТО. Сначала я не поверил, что ЭТО вообще возможно. Кто хочет одним взглядом … увидеть «программу по благоустройству малых городов», не упустите увидеть улицу Евстафьевскую. Две линии домов, как два ряда памятников на кладбище, стоят напротив друг друга. Десять брошенных уникальных домов восемнадцатого века и примерно двадцать брошенных деревянных, среди которых тоже есть (были) уникальные. Вряд ли они выживут. Шанс выжить у них как у едва ходячих тяжелых больных, которых выбросили в тридцатиградусный мороз из больницы и велели по глубокому снегу идти домой…».
Полемика под этим сообщением разгорелась нешуточная. Вернее, почти все участники соглашались с Павлом Сергеевичем. Да и аргументов для возражений найдется немного. Кроме разве что поставить под вопрос следующий посыл автора: «Тут был город без асфальта. Во-первых, и в главных. Во-вторых, тут росли деревья, и перед каждым домом были лужайки. И каждый дом хотелось рассматривать как игрушечку в зеленой оправе. Там были дома старинные и не очень, каменные и деревянные, была часовенка в ряду домов как драгоценный камушек в бусах. И все дома гармонично сочетались друг с другом и завершались большим сквером у Преображенской колокольни… Пятнадцать лет назад мы шли вечером по Евстафьевской тихим летним вечером, и я, помню, жутко завидовал жителям этой улицы лучшего города на свете. Это – та самая улица. От нее не осталось ни-че-го».
Я помню другую архивную осташковскую картинку (видимо, 70-е годы прошлого века), выложенную несколько месяцев назад Павлом Ивановым: двухэтажные деревянные дома на Урицкого или на Володарского в старой части примерно с тем же подтекстом «Как же благостно было, а теперь…». Меня, извините, затошнило: волею случая я была когда-то в одном из таких домов, и запах, убогость даже меня, выросшую в строении начала того самого века и с туалетом на улице, до сих пор преследуют…
Приказано: сохранять до разрушения
Милое, милое наследие! Ты рукотворный древнерусский костюм, вывешенный в витрину для услады ротозеев и исследователей, или же он же самый, но носить который ты обязан по гроб жизни, несмотря на то, что сорочка истлела, кокошник впивается в голову, а онучи нарушают кровообращение?
У Осташкова в течение его истории было несколько миссий. Пограничный. Центр рыболовства и сопутствующих промыслов – кузнечного, сетевязального, кожевенного. Образец городского устройства с полезными общественными начинаниями. Снова промышленность. Туристический центр. А дальше? Заповедник стремительно разрушающегося наследия, жупел – пугало для других городов и весей, менее одаренных историко-культурным богатством?
Все малые исторические города России испытывают проблемы с сохранением объектов историко-культурного наследия, все – в большей или меньшей степени. Попробуем обозначить общие и наши специфические осташковские.
Из открытых источников узнаем, что в Осташкове 214 ОКН (объекты культурного наследия); за небольшим исключением, это жилые постройки и общественные здания, а также памятники, культовые сооружения. Это реально много! Причем, львиная доля строений и ансамблей была отнесена в Перечень объектов федерального значения постановлением Совета министров РФСР
№ 624 от 04.12.1974 года. Это особняки, городские усадьбы, даже малые архитектурные формы (ворота, например) постройки конца XVIII – XIX веков. Владельцы – мещане, купцы, дворяне (здание, где сейчас размещается военкомат, принадлежало знатному роду Шаховских).
Улица Евстафьевская – особая строка в биографии города. Помните, замелькало название проекта — «Бульвар на Миллионной»? Дело в том, что после пожара 1868 года городское общество весьма вдумчиво подошло к организации помощи пострадавшим. Кроме первой помощи погорельцам, аккумулированные из разных источников суммы были, в том числе, потрачены на восстановление строений. «Благодаря пособию и другим пожертвованиям, следы опустошения стали понемногу изглаживаться» (В.И. Покровский. Историко-статистическое описание города Осташкова»). Поэтому мы и видим улицу просторную, застроенную не бедными лачугами, а когда-то добротными купеческими и мещанскими домами. Но уж извините, Павел Сергеевич, бульвара на Миллионной не было! (см. фото). Он был устроен в шестидесятые годы уже ХХ века, и недавно восстановленный повторяет его, только в более современной трактовке. Ушли грязь, непристойные заросли, переросшие деревья. Но — обнажились руины…
Вернемся к пространному списку ОКН, утвержденному в 1974 году (и далее, вплоть до сего года). Основной массив объектов-памятников в реестре значится как «образец жилой застройки улицы». То есть не само строение как таковое, а как часть городского ансамбля, среды! За что, собственно, и ценим мы и наши доброжелательные гости Осташков. По всей вероятности, такой шаг правительство предприняло в соответствии с постановлением Совета Министров РСФСР того же года «О мерах по усилению охраны природы и улучшению использования природных богатств в бассейне озера Селигер Калининской области, а также развитию зоны отдыха и туризма в этом районе».
Но что такое быть в списке охраняемоего государством наследия? Это можно любоваться объектами, получать предписания, даже жить можно – до поры, до времени! Только вот тронуть его нельзя. Даже провести элементарную оценку состояния не имеешь права – только воспользоваться услугами специализированных организаций (частных, разумеется!). Так гласит Федеральный закон №73. Соответственно, стоимость дефектационной ведомости в таком случае будет на порядок выше, чем обычного, не обремененного историей здания. Что такое поправить фундамент, задумать проложить коммуникации? А это уже археология! И если вам обойдутся в три-четыре сотни тысяч изыскания в культурном слое, не считая хлопот, — повезло. Дает ли на содержание, поддержание, консервацию строений, а точнее, ансамблевой застройки, государство? Увы, нет.
Миграция в городской черте
Наступление руин началось еще при советской власти. Не будем вглядываться в глубины вековой давности; потеря собственника множества строений в послереволюционные годы не могла не сказаться. Но все же заселенные в ЖАКТовские дома горожане как-то старались держать лицо.
Но время шло. Опять же из-за внимания советского государства к развитию зоны туризма и отдыха на Селигере в Осташкове началось строительство многоквартирных жилых домов, объектов сферы обслуживания. Понятно, горожан потянуло в благоустроенные квартиры! И поехал старый город, безжалостно бросая образцовые дома и коммунальные квартиры, — в новый, построенный на болотах.
Ах, если бы тогда разрешали хотя бы оставлять за собой частные, родовые гнезда! Нет. Ах, если бы при этом было доступно подведение инфраструктуры? Нет. Так что за два десятилетия первой миграционной волны в исторической части города остались пожилые люди, граждане с небольшим достатком и возможностями переезда в благоустроенное жилье. Еще два десятилетия – и построенные 100-150, а то и больше лет назад дома стали представлять угрозу. С 2008 года город вошел в федеральную программу переселения граждан из ветхого и аварийного жилья. Начался второй, тотальный миграционный отток. Тогда-то стали видны «едва ходячие тяжелые больные…». И мы ужаснулись…
Здесь стоит еще упомянуть действовавшую с 2006 года программу так называемой «жилищной амнистии», когда самострой в городских кварталах по чужеродным проектам можно было узаконить в упрощенном порядке. По сравнению с руинами эти «иноземцы» в исторической черте с ломанными крышами и покрытые сайдингом кажутся меньшим злом – хотя это и неправильно.
«Наследие во многом формирует менталитет…». Звучит как горькая ирония. «Насмешкой горькою обманутого сына//Над промотавшимся отцом» (М. Лермонтов. Дума).
Что же делать?
Наталья Николаева
dofollow { display: none; }