Продолжаем исследовать наш родной город как образец городского устройства (читай – самоуправления) и изучать полезные начинания наших предков.
Воеводы, бургомистры и комиссары в пыльных шеломах
Несколько слов следует сказать об управлении городом (собственно, территорией, на которой располагались Осташковские слободы). Изначально это были воеводы – уполномоченные из числа бояр. С 1712 года начальники Осташкова называются не воеводами, а управителями; должность их с этого времени ограничивалась только вотчинным управлением Патриаршей слободы, обязанности же собственно по воеводской должности перешли к комиссарам, о которых упоминается с 1720 года. На комиссарах лежала обязанность наблюдать за правильным и бездоимочным сбором в государеву казну подушных податей и других налогов.
В 1720 году в Осташкове существовала Ратуша. Это коллегиальное учреждение состояло из бургомистра земских дел с товарищами и ведало делами уголовными и хозяйственными. Здание, построенное в 1722 году для размещения этого органа власти, было одно из первых каменных гражданских строений.
С 1730 года о Ратуше в Осташкове нигде не упоминается; её и не было в течение следующих 23 лет. Но развитие промышленности и торговли, усложнив условия городской жизни, вновь потребовало такого административного учреждения, которое состояло бы из выборных, излюбленных городом личностей.
Рождение Общества и первая Дума
Вследствие Высочайшего указа 1753 года, дозволявшего повсеместно крестьянам вотчин духовного ведомства записываться в купечество, из Осташковских слобод в том же году записалось в купцы 386 душ (мужских ревизских) крестьян Синодальной конторы и 371 душа крестьян Иосифовской слободы, а всего 757 душ. Всё же население Осташкова в это время состояло из 2249 душ мужского пола. Вот это новорожденное осташковское купечество и обратилось к правительству с просьбой об учреждении в Осташкове Ратуши. Прошение было исполнено в 1754 году. Так позволим же себе считать, что 270 назад и зародилось то самое осташковское общество, помыслами, решениями и деяниями которого стала произрастать слава города на Селигере. Костяком стало купеческое сословие со своим выборным судом и управлением, получив особые права по торговле и промыслам.
В 1775 году Осташков, уже в статусе города, был приписан к Тверскому наместничеству, в нем были открыты новые присутственные места: суды уездный, земский, сиротский; городническое правление открыто в 1776 году. Но уже в соответствии с подписанным императрицей Екатериной Второй в 1785 году городовым Положением была учреждена шестигласная Дума.
С первой Думой связаны непростые и одновременно яркие страницы истории Осташкова, нововведения, прославившие маленький город на Селигере. Многое уже описано нами в предыдущих публикациях: решения, направленные на развитие промышленности и торговли, упорядочение градостроения, учреждение общественного банка, публичной библиотеки, пожарной команды; организация городской жизни в дни бедствий (войн, пожаров, эпидемий), деятельная забота об образовании и благотворительности.
Городовое положение Екатерины Второй привилось в Осташкове. Граждане серьезно отнеслись к своим новым обязанностям и правам и старались выбирать наиболее даровитых и достойных людей представителями своих интересов. Но общий государственный строй и развитие общественной жизни были таковы, что идеи, положенные в основу новых законоположений, не всегда находили полное осуществление. Городу дано было самоуправление, но не полное, а ограниченное губернской администрацией и её уездными агентами. Отсюда – ряд столкновений города с администрацией, которые повели к подчинению города. Мало-помалу выработался такой порядок, что городская Дума и магистрат по хозяйственным вопросам вполне подчинились губернскому правлению и губернатору (в скобках заметим: определенная самостоятельность городского общества достигалась путем денежных подношений второстепенным лицам в губернской администрации).
Заметные успехи в развитии самоуправления в Осташкове связаны и с тем, что интересы горожан представляли и защищали (в том числе перед вышестоящей властью – губернаторской и верховной) уважаемые, образованные и уверенно стоящие на ногах сограждане, представители известных родов: Мосягиных, Глазухиных, Лавыревых, Савиных, Суворовых.
В поисках нерастраченного
Весьма интересным и даже по-учительным являются свидетельства о законотворчестве гласных Осташковской городской Думы второй половины XIX века.
В 70-е годы позапрошлого столетия стал заметно ощущаться дефицит бюджета города Осташкова. А в те годы не было принято государственную казну делить на потребности налогоплательщиков на местах. Исключение составляла лишь адресная помощь в крайних случаях или бедствиях, и то осташи стремились оказать своим пострадавшим помощь и не тревожили по малой надобности верховную власть.
В случае же несхождений доходов с расходами бюджета градоуправление обращалось в городской общественный банк, основанный в 1819 году.
Однако дефицит бюджета, вызванный потребностями улучшения учреждений образования и внедрением достижений технического прогресса (например, телеграфа), потребовал экстренных мероприятий для поиска новых источников доходов бюджета. Что предпринимают осташи?
Деньги «из водЕ» и «в водЫ»*
«Сделаны попытки по увеличению новых доходов, так называемые оброчные статьи — на рыбные ловли», — пишет Василий Покровский. То есть плесы Селигера с торгов отдавались в аренду нескольким частным лицам. Обязательно нескольким, чтобы не было ущемлений горожан и жителей деревень, живущих рыбным промыслом. Все это давало до 3000 рублей в год.
Рыбаки же навели гласных на еще одно направление поиска статей доходов. Они обратились в Думу с сетованием: с нас де взимается плата, а с кожевников, которые пользуются озером для вымачивания шкур, нет. Справедливо было бы обложить и их налогом.
Разгорелись дискуссий: комиссия, созданная для рассмотрения этого вопроса, признала, что для введения такого налога нет основания; другое дело — рыба, богатство, которое извлекается из воды. Их противники в Думе приводили не менее весомые доводы: кожевники справляют частный интерес, а не городской. Делались аналогии с прачечными и купальнями. И хотя мотивация введения налога на мочку кожсырья была слабоватой, было принято решение рассчитать и обложить кожевников новым сбором. Прижился ли первый «экологический налог» в действительности, нам неизвестно. Но какова идея!
Впрочем, скорее следует этот налог считать как плату за использование водного ресурса, а не как компенсации вреда водной среде и как следствие – нездоровье людей. Наоборот, доктор Войлевич в своем рукописном медико-топографическом описании Осташкова решает этот вопрос отрицательно, не признавая за кожевенными заводами специфического вредного влияния на рабочих. А то и пользу, ссылаясь на положительную статистику заболеваний и смерти среди кожевников в периоды холерных эпидемий. Однако…
Да рубль перевоз!
Очень ревностно город отстаивал транспортный налог. Он взимался с извозчиков, а особенно с перевозчиков по озеру. Это тем более было актуальным, что осташи на лодках доставляли многочисленных паломников в монастырь Нило-Столобенская пустынь. Для этих целей город приобрел большой пароход и не преминул вступить в спор с монастырем. Вот что пишет литератор Василий Слепцов:
«Некоторый доброхотный датель пожертвовал было монастырю маленький пароход, чтобы возить на нем богомольцев даром, но город вступился в это дело и запретил, на том будто бы основании, что оттого может произойти убыток городу. Тогда доброхотный датель пожелал узнать, сколько город от этого потеряет. Оказалось, что с лодок получается в год около 400 рублей.
— Вот вам 400 рублей, — сказал доброхотный датель.
— Не хочу, — сказал город (то есть осташковская Дума). Деньги, пожалуй, взять можно, а пароход все-таки чтобы не смел ходить и богомольцев чтобы не возил.
— Почему ж так?
— А потому — озеро городское.
— Как так городское? Озеро Божье. По воде ездить никому не запрещается.
— Мало что не запрещается! Архимандрит с братией не замай катаются, а за богомольцев плати деньги.
— Какие же деньги? Ведь вам дают 400 рублей, чего ж вам еще?
— То доброхотный датель дает, на то его воля, а по закону за причал с каждого богомольца пять копеек подай.
— За что ж за причал? Ведь у нас в городе своя пристань.
— Так что ж, что своя? Да ведь она в городе!».
Но все-таки в 1868 году повелением свыше было указано осуществлять совместный с монастырем перевоз, и доходы города снизились.
Была еще попытка ввести сбор на погрузку и выгрузку товаров в гаване – ведь ее обустройство было произведено за счет общественных средств в 1860 году.
-Хорошо, — сказали в министерстве финансов, — тогда предоставьте право выгружать товары в другом месте тем, кто не желает платить (по типу «платные дороги – бесплатный объезд»).
— Давайте тогда подвергнем налогообложению все товары, где бы они не были выгружаемы в пределах городской черты, — не сдаются гласные Думы. В итоге, это решение было кассировано, и такса взималась в соответствии с тарифами министерства финансов.
Благими намерениями…
Была и еще одна идея: усилить средства города за счет… сокращения числа питейных заведений, Эта хитроумная идея подавалась под видом заботы о телесном и нравственном здоровье сограждан: «Правительственные меры против пьянства не могли искоренить зла, но общество тем самым не освободилось от этой задачи…» Предлагалось вместо 45 питейных заведений устроить лишь шесть.
Лукавили, ох лукавили думцы! Не зря бытовала поговорка: «Новоторы воры, да и осташи хороши». Это было стремление ввести косвенный налог. Подробное положение предписывало устраивать оставленные трактиры только в казенных, специально построенных для этих целей помещениях. Предполагалась выдача специальных свидетельств. В одном стакане и лицензия, и аренда, и налог! Это-то и распознало вышестоящее начальство: «благие намерения» были упразднены.
А вот что касается исторического опыта по секвестированию расходных частей городского бюджета. Урезали средства на отопление и освещение острога. Не стоит вешать на предков ярлык бесчеловечности в отношении арестантов: просто они оптимизировали эти траты, заменив натуральную поставку дров и керосина на денежный взнос.
Не отпускали квартирных денег исправнику и его помощнику. Наглость, конечно, что и заявил начальник губернии в своем протесте. Однако потом с города сняли этот расход.
«Новых источников дохода новое Осташковское городское управление не отыскало, но оно сделало все возможное, чтобы без нужды не увеличивать и без того довольно значительного бремени лежащих на городе повинностей. Так, с первого же года существования новой городской управы некоторые из её членов отказались от положенного им Думой содержания. Первый подал в этом отношении пример А. М. Мосягин, вступивший в должность городского головы в июле 1873 года. И в настоящее время Осташковский городской голова, а с ним и трое членов управы служат городу безвозмездно; жалованье же, и при том весьма незначительное, получает лишь один из членов, на которого возложены канцелярские обязанности» (Василий Покровский. Историко-статистическое описание города Осташкова, 1880).
Наталья НИКОЛАЕВА
*Так один из собеседников Слепцова высмеивает особенность выговора якобы образованных осташей.